Соль - Страница 24

Я повысил его из лейтенантов в капитаны вскоре после приземления, когда стало ясно, что способности молодого человека превышают средние. Некоторые люди думают, что солдаты существуют только для того, чтобы убивать, но это, конечно же, не так. Настоящий воин любит жизнь, и свою и чужую, любит почти так же сильно, как свободу. Настоящий солдат стремится к тому, чтобы избежать войны, сохранив мир. Он обладает следующими качествами: властность — для того, чтобы командовать своими бойцами, сила воли — чтобы суметь воплотить свои планы в жизнь, и решимость встретить лицом к лицу любые последствия своих решений.

Жан-Пьер вырос именно таким. Высшие офицеры следовали его советам так, будто исполняли приказы, столь властно и уверенно он говорил. Подчиненные любили его всем сердцем и умерли бы за своего командира без раздумий. Женщины его обожали.

На исходе второй недели я поручил Жан-Пьеру руководить постройкой бараков. Их сооружали в первую очередь потому, но армия должна быть хорошо устроена и накормлена, прежде чем она сможет предоставить защиту и убежище остальному населению.

Итак, у Жан-Пьера появилась власть, но он использовал ее с умом, привлекал к работе гражданских мастеров, помогавших застраивать территорию (конечно, они получали зарплату в соответствии с квалификацией и армейскими расценками). Он стал образцовым командиром. Вставал до сумерек, появлялся на работе в безупречно сидевшей форме, приветствовал трудившихся — большинство строительных работ проводилось ночью, когда уровень радиации становился допустимым. Потом Дрейфус координировал работу команд, лично отдавал им приказания, следил за поступлением материалов, проверял правильность заказов, уходивших на фабрику, объяснял прорабам, что от них требуется. Всю ночь Жан-Пьер работал на износ, подбадривая своих людей, упрекая гражданских в отставании от военных, сплачивая и поддерживая группу.

Бараки со всем внутренним оснащением соорудили за неделю до срока.

После этого он помогал мне со строительством моего собственного дома — поразительной энергии человек! По прошествии месяца я организовал праздник в честь наших успехов. И прохладным поздним вечером — после прекращения ветра — весь Сенар собрался посмотреть на факельное шествие и парад.

Громче всех приветствовали Жан-Пьера.

В те первые дни у нас оставалось мало времени на просмотр телепередач, но некоторые предприимчивые люди все равно организовали телевизионные компании, используя накопленный во время путешествия капитал, и ходили от двери к двери, пытаясь уговорить людей подключиться к каналам.

Шоу, записанные до полета, навевали скуку: во время странствия у всех было достаточно времени, чтобы пересмотреть сериалы, церемонии и серьезные программы по десять раз. Чтобы привлечь зрителей, телевизионные компании — насколько я знаю, их существовало две, «Сенарская Телекомпания» и еще одна, обанкротившаяся вскоре после начала деятельности, — так вот, чтобы заинтересовать аудиторию, СТ придумала снимать многосерийный фильм о нашем зарождающемся государстве. Что-то вроде мыльной оперы, построенной на реальных событиях. Они связались со мной через секретаря, но я отказался участвовать в шоу: для меня личная жизнь слишком ценна, чтобы позволить постоянно следить за ней, к тому же мне хватало денег. Я предложил им попробовать поговорить с Жан-Пьером; перспективным молодым человеком, популярным в народе, с небольшим собственным капиталом. Так жизнь лейтенанта стала сюжетом телепрограммы.

За неделю до выхода программы в эфир он пришел ко мне за советом. По такому случаю я попросил кинооператора выйти, потому что не люблю делать частные разговоры достоянием общественности.

— Я пришел за советом, господин президент, — сказал Жан-Пьер.

Он всегда называл меня «господин президент», начиная разговор, а я всегда поправлял его: «Зови меня Барлей, мой дорогой лейтенант».

— Что случилось, друг мой?

— Этот вопрос касается любовных отношений, — признался он.

Я засмеялся:

— Это, наверное, единственная тема на Соли, в которой я ничего не понимаю! У меня было настолько мало романов, что ребенок знает больше о таких делах.

— И все же, — настаивал он. Чистый и простой молодой человек даже покраснел от деликатности темы. — Я хочу жениться.

— Но это же замечательно, — воскликнул я, — ты довольно побыл в холостяках.

— Пятьдесят лет! — улыбнулся он.

Шутка часто повторялась среди тех, кто пережил состояние транса во время путешествия. На самом деле биологически Жан-Пьеру недавно исполнилось двадцать пять.

— Зачем же тебе нужен совет, друг? Разве не благословения ты искал у меня?

Должен заметить, что его родители умерли во сне в машинах на корабле и после приземления я заботился о Жан-Пьере как о собственном сыне.

— Понимаешь, Барлей, — заерзал офицер на стуле, — у меня несколько предложений от разных девушек. Некоторые даже не совсем приличные.

— Берегись соблазна такого рода, — предупредил я. — Особенно сейчас, когда ты продал душу телекомпании. Но шутки в сторону, слухи о твоей моральной неустойчивости могут повлиять на духовную жизнь всего общества. Тем более тебе надо жениться!

— Согласен.

— Так вот в чем проблема: две девушки из знатных сенарских семей оказывают мне знаки внимания, а я не знаю, какую из них взять в жены.

— Может, ту, что любишь? — предположил я.

— Я обеих люблю, — вздохнул он, — они восхитительны.

— Которая красивее?

— Одна светленькая, другая темная, — ответил Жан-Пьер, — но разве можно сказать, что день лучше ночи? Или что белое вино вкуснее красного?