Соль - Страница 78

Я предполагаю, что, познакомившись с нашими прыжковыми рюкзаками на юге, сенарцы начали считать алсиан этакими кузнечиками в человеческом обличье, которые запрыгнут куда угодно, если их не удержать, — на самом деле только в моем отряде пользовались рюкзаками. Внутри лагерей они понастроили некие пародийные города: дома, сильно смахивающие на бараки, заводские здания, где работа продолжалась по восемь часов в сутки. Теперь там жили сотни алсиан. Получились просто-напросто тюрьмы, охраняемые большим количеством солдат, каждая — когда я вернулся в Алс, их насчитывалось пять штук — поражала своей величиной: они покрывали сотни гектаров.

Усилия и труд, которые враги положили на такое дело, изумляли. Чтобы Сенар сделал так много, стремясь достичь столь малого, — они, конечно, увезли всех наших соляных угрей, чтобы кормить голодных людей на улицах юга, это правда, но рыба обошлась им во столько, что наверняка стала самой дорогой в истории? Естественно, здесь замышлялось что-то большее: сенарцы хотели разъединить и приручить народ Алса и таким образом превратить город в часть сенарского государства у северного моря. Возможно, они мечтают в один прекрасный день превратить весь мир, все страны в свои вотчины.

Эредикс отвез самых тяжелобольных из нашей группы прямо в горы, на северо-запад Алса. Там вырезали мои пораженные катарактой хрусталики и вставили новые — из пластика. Кожу тоже срезали и заменили, но с раком, вызванным радиацией, уже ничего не поделаешь. Медицинский наряд достался Зорис, и именно она врачевала мои раны. Женщина рассказала, что теперь из-за военного положения задания распределяются совсем не так, как раньше.

— Да, мир катится к чертям, — ответил я. — Назначения должны быть добровольными. Принуждение следовало бы оставить для иерархов.

Мы находились в пещере, устроенной в глубокой расщелине горы, потолком служил щебень, который сваливался сверху на закрепленные балки. Свет давали электрические лампы, пол загромождали толстые кабели, но место для хирургических операций очистили и стерилизовали. Дальше у голой скалы устроили небольшие комнаты.

Зорис суетилась над моим лицом, заканчивая протирать кожу тампонами после операции. Она так близко наклонялась ко мне, что я мог обследовать ее раны детально. Лицо уже излечилось от ожогов, были видны следы пересадки искусственной кожи, хотя ничего нового здесь она не прибавила к своей внешности. В местах, которые меньше находились на виду, на коже остались отметины от старых ожогов; вся шея до ушей, часть щек и виски до начала искусственных волос, казалось, сделали не из лицевого покрова, а из кожи у ануса. И все же она так долго смотрела на меня, да и воспоминания о старой связи сказывались… я вдруг понял, что хочу ее.

На поле боя я в основном занимался сексом с Сальей, но в последние дни стало не до этого: началась катаракта, навалилась общая усталость от бесконечных сражений.

— Много ты теперь получаешь любовных предложений? — спросил я.

Она фыркнула:

— Не так чтобы очень.

— Я бы хотел заняться с тобой сексом, как только выздоровею.

Она мыла руки специальным медицинским раствором с содой в углу нашей маленькой кабинки.

— Некоторые твои раны никогда не заживут, — проговорила она — Рак не только на поверхности кожи, он пошел глубже во внутренние органы.

Я некоторое время молчал, переваривая информацию.

— По крайней мере я успел пожить.

Она вернулась обратно и опять наклонилась над койкой, пропустив мои слова мимо ушей.

— Твой случай не единственный, почти все мы умираем от одной и той же болезни. Может быть, это тебя хоть немного утешит.

— Большинство сенарцев тоже окажется в могилах, — заметил я.

Она кивнула:

— Да, таков наш мир. И все же мы живем, хоть и недолго. Рожаем детей. Может, в этом и состоит цель существования человечества.

Я моргнул глазами — медленно: швы уже практически зажили. Я мог чувствовать только небольшие выпуклости на роговице.

— По крайней мере некоторые последствия радиации можно компенсировать, — добавил я, снова моргая. — Однако очень неприятно осознавать, что мои противохлорные линзы не защитили глаза от катаракты.

— А они и не предназначены для этого, — возразила Зорис. — Я думаю, против радиации никакие линзы не действуют. Они только предохраняют от попадания в глаза хлора.

— Мне опять придется носить линзы снаружи? — поинтересовался я.

— Ну конечно. Твои глаза остались прежними, их все так же раздражает хлор.

Я снова улегся, собираясь вздремнуть, но она легонько шлепнула меня по груди.

— Ты не можешь спать здесь, Петя, — объявила женщина. — Если ты устал, можешь найти себе местечко на полу в соседней пещере. А здесь я сейчас буду оперировать другого пациента.

Ухмыльнувшись, я встал и попробовал ее поцеловать, но она оказалась сильнее только что прооперированного больного мужчины.

— И все же, — заметил я, натягивая одежду, — приятно увидеть тебя снова.

— Я рада, что тебя не убили, — отозвалась Зорис. Но на ее лице не появилось и тени улыбки.

— Помнишь, что говорил твой Лукреций? — спросил я. — Постоянно летящая пыль. Я думаю об этом время от времени. Хорошее объяснение устройства вселенной. Может, он что-нибудь и про войну писал, твой Лукреций?

Но Зорис не так-то легко заговорить зубы.

— У меня не так много времени остается на чтение в последние дни, — ответила она отрывисто.

Потом, когда я уже собирался уходить, она добавила низким голосом:

— О тебе ходили разные слухи.

И дальше продолжила после короткой паузы: